Сложив крылья

Крылья бабочка сложит,

И с древесной корой совпадет ее цвет.

      Кто найти ее сможет?

          Бабочки нет.

    Ах, ах, ах, горе нам, горе!

Совпадут всеми точками крылья: ни щелки, ни шва.

      Словно в греческом хоре

          Строфа и антистрофа.

    Как богаты мы были, да все потеряли!

Захотели б вернуть этот блеск – и уже не могли б.

Где дворец твой? Слепец, ты идешь, спотыкаясь

                                                  в печали,

          Царь Эдип.

    Радость крылья сложила

И глядит оборотной, тоскливой своей стороной.

      Чем душа дорожила,

    Стало мукой сплошной.

      И меняется почерк.

    И, склонясь над строкой,

Ты не бабочку ловишь, а жалкий, засохший листочек,

    Показавшийся бабочкой под рукой.

      И смеркается время.

Где разводы его, бархатистая ткань и канва?

      Превращается в темень

Жизнь, узор дорогой различаешь в тумане едва.

Сколько бабочек пестрых всплывало у глаз

                                  и прельщало:

И тропический зной, и в лиловых подтеках Париж!

      И душа обмирала –

Да мне голос шепнул: «Не туда ты глядишь!»

      Ах, ах, ах, зорче смотрите,

Озираясь вокруг и опять погружаясь в себя.

Может быть, и любовь где–то здесь, только

                                      в сложенном виде,

Примостилась, крыло на крыле, молчаливо любя?

Может быть, и добро, если истинно, то втихомолку.

Совершённое в тайне, оно совершенно темно.

      Не оставит и щелку,

Чтоб подглядывал кто–нибудь, как совершенно оно.

Может быть, в том, что бабочка знойные крылья

                                               сложила,

Есть и наша вина: очень близко мы к ней подошли.

Отойдем – и вспорхнет, и очнется, принцесса

                                      Брамбила

      В разноцветной пыли!