Атака

Серые сумерки моросили свинцом,

Ухали пушки глухо и тяжко.

Прапорщик с позеленевшим лицом

Вырвал из ножен ржавую шашку.

Прапорщик хрипло крикнул:

— За мной!..—

И, спотыкаясь, вполоборота,

Над загражденьями зыбкой стеной

Выросла, воя, первая рота.

Чтобы заткнуть этот воющий рот,

С неба упали ливни шрапнели.

Смертная оторопь мчала вперед

Мокрые комья серых шинелей.

Черные пропасти волчьих ям

Жадно глотали парное мясо.

Спереди, сзади и по краям

Землю фонтанили взрывы фугасов.

И у последнего рубежа,

Наперерез цепям поределым,

В нервной истерике дробно дрожа,

Сто пулеметов вступили в дело.

Взрывом по пояс в землю врыт,

Посереди несвязного гама,

Прапорщик тонко кричал навзрыд:

— Мама!..

Меня убивают, мама...

Мамочка–а–а...—

И не успел досказать,

И утонул в пулеметном визге.

Огненный смерч относил назад

Клочья расстрелянных в лоб дивизий.

1934–1935