Первая строфа. Сайт русской поэзии

Все авторыАнализы стихотворений

Анализ стихотворения: Сплетник

Владимир Маяковский

Владимир Маяковский довольно терпимо относился к различным человеческим порокам. Однако некоторые из них все же раздражали поэта, заставляя его создавать стихи-пародии – язвительные, острые, словно бритва, и очень точно передающие черты характера людей. Их образы, как правило, носили собирательный характер, и прототипом главного героя могли стать сразу несколько человек. Это произошло и с Петром Ивановичем Сорокиным, которому Маяковский в 1928 году посвятил стихотворение «Сплетник», Человека с такой фамилией в окружении поэта не было, зато хватало других людей, мужчин и женщин, которые, по определению автора, постоянно норовили сунуть свой нос в его личную жизнь.

Действительно, взаимоотношения Владимира Маяковского и Лили Брик служили поводом для постоянных пересудов. Причем, не только со стороны обывателей. Известно, что сестры поэта постоянно подливали масла в огонь и обличали любовников, но при этом следили буквально за каждым их шагом. Подобными повадками обладали и некоторые друзья поэта, которые любили бывать у него в гостях, а после делились пикантными подробностями взаимоотношений между четой Бриков и Маяковским. Именно таким злопыхателям и посвятил поэт свое стихотворение, выставив его главного героя совершенно беспринципным и чересчур любопытным человеком.

Его Маяковский описывает как субъекта, который «в страсти холоден, как лед», но при этом любит «эдакой серьгой повисеть на телефоне» с целью узнать новую сплетню, приукрасить ее и донести до сведения других. Причем, совершенно неважно, кто будет его собеседником – соседи, друзья или же случайные знакомые. Он готов с каждым из них поделиться новостью, которая в его исполнении приобретает гипертрофированный сенсационный характер. Примечательно, что излюбленной темой Петра Сорокина являются не только любовные взаимоотношения, но и политика. Хотя сплетничать в отношении международной обстановки совсем небезопасно, и герой стихотворения, делясь новостями, становится «от страха остролицым».

Пока его собеседники вникают в смысл сказанного, сплетник подмечает каждую мелочь, чтобы потом радостно доложить другим о том, что он увидел в чужих домах. Он не гнушается даже заглянуть в кастрюлю, чтобы узнать, из чего именно соседи готовят обед, и мечтает о том, чтобы «был мир огромной замочной скважиной», через которую можно «без края смотреть – в чужие дела и постели».

Сплетник

 

Петр Иванович Сорокин

в страсти –

        холоден, как лед.

Все

   ему

      чужды пороки:

и не курит

        и не пьет.

Лишь одна

        любовь

            рекой

залила

    и в бездну клонит –

любит

    этакой серьгой

повисеть на телефоне.

Фарширован

        сплетен

            кормом,

он

  вприпрыжку,

            как коза,

к первым

    вспомненным

            знакомым

мчится

    новость рассказать.

Задыхаясь

        и сипя,

добредя

    до вашей

            дали,

он

прибавит от себя

пуд

пикантнейших деталей.

«Ну...–

    начнет,

        пожавши руки, –

обхохочете живот,

Александр

    Петрович

        Брюкин –

с секретаршею живет.

А Иван Иваныч Тестов –

первый

    в тресте

        инженер –

из годичного отъезда

возвращается к жене.

А у той,

    простите,

          скоро –

прибавленье!

       Быть возне!

Кстати,

    вот что –

            целый город

говорит,

    что раз

        во сне...»

Скрыл

    губу

       ладоней ком,

стал

   от страха остролицым.

«Новость:

    предъявил...

            губком...

ультиматум

    австралийцам».

Прослюнявив новость

                вкупе

с новостишкой

        странной

              с этой,

быстро

    всем

       доложит –

                в супе

что

варилось у соседа,

кто

  и что

      отправил в рот,

нет ли,

    есть ли

        хахаль новый,

и из чьих

        таких

            щедрот

новый

    сак

      у Ивановой.

Когда

    у такого

        спросим мы

желание

    самое важное –

он скажет:

        «Желаю,

            чтоб был

                   мир

огромной

    замочной скважиной.

Чтоб, в скважину

             в эту

                влезши на треть,

слюну

    подбирая еле,

смотреть

    без конца,

        без края смотреть –

в чужие

    дела и постели».

 

1928