Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный...

Плыл вниз от Юрьевца по Волге звон пасхальный,

И в легком облаке был виден город дальний,

Дома и пристани в дыму береговом,

И церковь белая на берегу крутом.

Но сколько б из реки чужой воды я не пил,

У самых глаз моих висит алмазный пепел,

Какая б на глаза ни оседала мгла,

Но в городе моем молчат колокола

Освобожденные...

              И было

в них дыханье,

И сизых голубей глухое воркованье,

Предчувствие мое; и жили в них, шурша,

Как стебли тонкие сухого камыша,

Те иглы звонкие, смятенье в каждом слове,

Плеск голубиных крыл, и юный шелест крови

Испуганной...

         В траве

на кладбище глухом,

С крестом без надписи, есть в городе моем

Могила тихая.— А все-таки он дышит,

А все-таки и там он шорох ветра слышит

И бронзы долгий гул в своей земле родной.

Незастилаемы летучей пеленой

Открыты глубине глаза его слепые

Глядят перед собой в провалы голубые.

1932