II. Отступление о Битове

Из цикла «Глубокий обморок»

Когда о Битове...

                (в строку вступает флейта)

я помышляю... (контрабас) – когда...

Здесь пауза: оставлена для Фета

отверстого рояля нагота...

Когда мне Битов, стало быть, всё время...

(возбредил Бриттен, чей возбранен ритм

строке, взят до-диез неверно,

но прав) – когда мне Битов говорит

о Пушкине... (не надобно органа,

он Битову обмолвиться не даст

тем словом, чья опека и охрана

надёжней, чем Жуковский и Данзас) –

Сам Пушкин... (полюбовная беседа

двух скрипок) весел, в узкий круг вошед.

Над первой скрипкой реет

                       прядь Башмета,

удел второй пусть предрешит Башмет.

Когда со мной... (двоится ран избыток:

вонзилась в слух и в пол виолончель) –

когда со мной застолье делит Битов,

весь Пушкин – наш, и более ничей.

Нет, Битов, нет, достанет всем ревнивцам

щедрот, добытых алчностью ума.

Стенает альт. Неможется ресницам.

Лик бледен, как (вновь пауза) луна.

Младой и дерзкий опущу эпитет.

Сверг вьюгу звуков

                 гений «динь-динь-динь».

Согласье слёз и вымысла опишет

(всё стихло) Битов. Только он один.

2001