* * *

Кейсу Верхейлу, с любовью

Где обрывается память, начинается старая фильма,

играет старая музыка какую-то дребедень.

Дождь прошёл в парке отдыха, и не передать, как сильно

благоухает сирень в этот весенний день.

Сесть на трамвай 10-й, выйти, пройти под аркой

сталинской: всё как было, было давным-давно.

Здесь меня брали за руку, тут поднимали на руки,

в открытом кинотеатре показывали кино.

Про те же самые чувства показывало искусство,

про этот самый парк отдыха, про мальчика на руках.

И бесконечность прошлого, высвеченного тускло,

очень мешает грядущему обрести размах.

От ностальгии или сдуру и спьяну можно

подняться превыше сосен, до самого неба на

колесе обозренья, но понять невозможно:

то ли войны ещё не было, то ли была война.

Всё в черно-белом цвете, ходят с мамами дети,

плохой репродуктор что-то победоносно поёт.

Как долго я жил на свете, как переносил все эти

сердцебиенья, слёзы, и даже наоборот.