* * *

Всё валится у меня из рук.

               Ранний снег, ноябрь холодущий.

Жизнь заходит на новый круг, более круглый,

               чем предыдущий.

Небо ниже день ото дня. Житель дна, гражданин трущобы

Явно хочет, чтобы меня чёрт задрал. И впрямь хорошо бы.

Это ты, ты, ты думаешь обо мне, щуря глаз, нагоняя порчу,

Сотворяя кирпич в стене из борца, которого корчу;

Заставляешь дрожать кусты, стекло – дребезжать уныло,

А машину – гнить, и это всё ты, ты, ты,

Ты, что прежде меня хранила.

Но и я, я, я думаю о тебе, воздавая вдвое, превысив меру,

Нагоняя трещину на губе, грипп, задержку, чуму, холеру,

Отнимая веру, что есть края, где запасы тепла и защиты

Для тебя хранится. И всё это я, я, я –

Тоже, в общем, не лыком шитый.

Сыплем снегом, ревём циклоном, дудим в дуду

От Чучмекистана до Индостана,

Тратим, тратим, всё не потратим то, что в прошлом году

Было жизнью и вот чем стало.

И когда на невинных вас из промозглой тьмы

Прелью, гнилью, могилой веет, –

Не валите на осень: всё это мы, мы, мы,

Больше так никто не умеет.