Дмитрий Максимов
Ветвей сосредоточенность...
Ветвей сосредоточенность.
Воды серьезность.
Вы, ангелы дорог безлюдных,
О, научите меня
Молчанью жизни!
Я не хочу играть.
Он уходил со всех сторон...
Он уходил со всех сторон,
Не обобрав и не поправ.
Стоял как мумия его поклон,
Кивал безжизненно его совет,
Повис безжизненно ее рукав,
Мелькнул на лестнице ее берет,
Прошла задворками ее любовь.
И неотступно — ни вбок, ни взад
Как радиола и крик «халат»,
Зубами впившееся в плоть ее
Ее тащилось бытие.
Порхают чертики и ангелочки...
Порхают чертики и ангелочки,
Молчание глаголит с высоты,
Подмигивая нам из точки
Безумия. А мы, его сыночки,
Растим, растим его цветочки
И прячем бережно.
О них не знаешь ты?
Поэт на Лиговке
Искривленной от стыда
Улицы намек...
В ожидании суда
Люди ходят вбок.
А поэту от суда
Избавленья нет —
И ведет его беда
Лиговкой сует.
А за Лиговкой сует —
Лиговка тягот,
И бредет по ней поэт
В поисках красот.
А за Лиговкой сует,
Лиговкой скорбей
Пробирается поэт
В поисках людей.
Он растекся от сует,
От скорбей продрог,
Протоптав свой краткий срок
В поисках дорог.
Но на миг из тьмы дорог
В самый черный час
На него наводит Бог
Треугольный глаз.
Простые стихи
Мы говорили с ним у старого огня.
Он — мой сосед и, кажется, — мой друг нечаянный.
С челом опущенным, с рукой изнеможенной.
И я его люблю и, может быть, любим.
И это все, что снилось мне.
Другой
Не знаю правды в этом мире черном.
Слова
Тако да погибнут беси...
(Молитва)
Там книгочей в очках научных
Следит из утлого угла,
Как старики на пыльных полках
Переминаются едва.
Как в тихозвучных переплетах
Перекликаются слова
(По-русски и по-иноверски),
Как о своих грехах вздыхают,
Как добрые дела считают
И тельца в полки упирают,
Чтоб беси в ад не сволокли.
Старик в поле
Травинки, анютины глазки...
Мне негде главу преклонить.
И черные тени развязки
С лица никогда не отмыть.
Но сон насылают былинки
И сонно гудят провода.
Дышу и иду по тропинке,
Не оставляя следа.
И снится мне синяя речка
И добрая печка, и там
Волос золотые колечки,
Разбросанные по плечам.
И я ухожу без опаски,
Никто не отыщет следа...
Травинки, анютины глазки
И слез голубая вода.
Это было поутру...
Это было поутру
В день больших потерь.
Я остался на ветру,
Ты закрыла дверь.
Я собрал свои куски —
Головы мешок,
Крючья глаз, кирпич тоски,
Взял и поволок.
Взял вины твоей настой,
Дождик тот нашел,
Под которым нам с тобой
Было хорошо.
И не плача ни о ком —
На сердце гора —
Их тащу, тащу на слом
С твоего двора.
Но я взял с собой в поход
И твои глаза,
На которых не блеснет
Ни одна слеза.
И когда пробьет твой час,
Чтоб со мной идти,
Моя бедная, без глаз
Не найдешь пути.