В кругу друзей у камелька...

В кругу друзей у камелька

Уселся старичок,

И льются речи старика,

Как в поле ручеек.

О прошлых днях он вспоминал,

Скрывая тайный вздох:

«Друзья! людей я умных знал,

Хоть сам был очень плох.

Карамзина я знал, как вас, -

Не счесть его услуг,

Хоть Николай Михайлыч раз

Сказал: «ты глуп, мой друг».

В те дни, скажу без дальних слов,

Известность я стяжал:

В карикатурах сам Брюллов

Меня изображал.

Я сам ходил к Ростопчиной,

Хотя меня потом

Она - нельзя ж мешать больной! -

И не пускала в дом.

В одном приятельском кругу

С Жуковским говорил:

Меня он принял за слугу

И квасу попросил.

Меня почтил своим стихом

Сам Пушкин, наш певец:

«Люблю тебя, сосед Пахом»... {1}

Я позабыл конец.

Меня обедать Дельвиг ждал

И всех смешил до слез:

Из хлеба шарики катал

И их бросал мне в нос.

Я с Соколовским {2} вместе пил.

Отличный был пиит!

Меня однажды он прибил -

Ну, бог его простит.

Булгарин! С ним я до зари

Играл однажды в вист...

Булгарин, что ни говори,

Был честный публицист.

Сам Грибоедов мне сказал,

Вот так же у огня,

Что он Молчалина списал

С меня, друзья, с меня!

Барон Брамбеус, как родной,

Снимал мне свой картуз

И хоть смеялся надо мной,

Но этим я горжусь.

Я был и с Гоголем знаком,

Ценю такую роль:

Он как-то в цирке каблуком

Мне отдавил мозоль.

Когда, хилея день от дня,

Я ездил на Кавказ,

Там встретил Лермонтов меня,

Обрызгал грязью раз;

Любил трунить и Полевой,

Застав меня врасплох...

Всё это люди с головой,

И я пред ними - плох.

Панаев был мой ученик,

Хоть говорят враги,

Он осмеял и мой парик

И с скрыпом сапоги.

Теперь иные времена,

Куда ни погляжу -

Везде иные имена

В журналах нахожу,

Но я уж стар, почти без ног,

Знакомых новых нет -

И даже я достать не мог

Хоть Лейкина портрет.

1 Известная эпиграмма Пушкина, которая кончается так:

Люблю тебя, сосед Пахом:

Ты просто глуп - и слава богу!

2 Покойный автор «Мироздания».

1865