Запустение

Я посетил тебя, пленительная сень,

Не в дни веселые живительного мая,

Когда, зелеными ветвями помавая,

Манишь ты путника в свою густую тень,

   Когда ты веешь ароматом

Тобою бережно взлелеянных цветов, –

   Под очарованный твой кров

   Замедлил я моим возвратом.

В осенней наготе стояли дерева

И неприветливо чернели;

Хрустела под ногой замерзлая трава,

И листья мертвые, волнуяся, шумели;

   С прохладой резкою дышал

   В лицо мне запах увяданья;

Но не весеннего убранства я искал,

   А прошлых лет воспоминанья.

Душой задумчивый, медлительно я шел

С годов младенческих знакомыми тропами;

Художник опытный их некогда провел.

Увы, рука его изглажена годами!

   Стези заглохшие, мечтаешь, пешеход

   Случайно протоптал. Сошел я в дол заветный,

   Дол, первых дум моих лелеятель приветный!

Пруда знакомого искал красивых вод,

Искал прыгучих вод мне памятной каскады;

   Там, думал я, к душе моей

Толпою полетят виденья прежних дней...

Вотще! лишенные хранительной преграды,

   Далече воды утекли,

   Их ложе поросло травою,

Приют хозяйственный в нем улья обрели,

И легкая тропа исчезла предо мною.

Ни в чем знакомого мой взор не обретал!

Но вот по–прежнему, лесистым косогором,

Дорожка смелая ведет меня... обвал

   Вдруг поглотил ее... Я стал

И глубь нежданную измерил грустным взором,

С недоумением искал другой тропы.

   Иду я: где беседка тлеет

И в прахе перед ней лежат ее столпы,

   Где остов мостика дряхлеет.

   И ты, величественный грот,

Тяжело–каменный, постигнут разрушеньем

   И угрожаешь уж паденьем,

Бывало, в летний зной прохлады полный свод!

Что ж? пусть минувшее минуло сном летучим!

Еще прекрасен ты, заглохший Элизей,

   И обаянием могучим

   Исполнен для души моей.

Тот не был мыслию, тот не был сердцем хладен,

   Кто, безыменной неги жаден,

Их своенравный бег тропам сим указал,

Кто, преклоняя слух к таинственному шуму

Сих кленов, сих дубов, в душе своей питал

   Ему сочувственную думу.

Давно кругом меня о нем умолкнул слух,

Прияла прах его далекая могила,

Мне память образа его не сохранила,

Но здесь еще живет его доступный дух;

   Здесь, друг мечтанья и природы,

   Я познаю его вполне;

Он вдохновением волнуется во мне,

Он славить мне велит леса, долины, воды;

Он убедительно пророчит мне страну,

Где я наследую несрочную весну,

   Где разрушения следов я не примечу,

   Где в сладостной тени невянущих дубров,

      У нескудеющих ручьев,

      Я тень, священную мне, встречу.

1834