Лифтёрше Маше под сорок...

Лифтёрше Маше под сорок.

Грызёт она грустно подсолнух,

и столько в ней детской забитости

и женской кричащей забытости!

Она подружилась с Тонечкой,

белесой девочкой тощенькой,

отцом-забулдыгой замученной,

до бледности в школе заученной.

Заметил я -

        робко, по-детски

поют они вместе в подъезде.

Вот слышу -

          запела Тонечка.

Поёт она тоненько-тоненько.

Протяжно и чисто выводит...

Ах, как у ней это выходит!

И ей подпевает Маша,

обняв её,

      будто бы мама.

Страдая поют и блаженствуя,

две грусти –

         ребячья и женская.

Ах, пойте же,

          пойте подольше,

ещё погрустнее,

            потоньше.

Пойте,

    пока не устанете...

Вы никогда не узнаете,

что я,

    благодарный случаю,

пение ваше слушаю,

рукою щеку подпираю

и молча вам подпеваю.

1955