Монолог бывшего попа, ставшего боцманом на Лене

Я был наивный инок. Целью

мнил одноверность на Руси

и обличал пороки церкви,

но церковь — боже упаси!

От всех попов, что так убого

людей морочили простых,

старался выручить я бога,

но — богохульником прослыл.

«Не так ты веришь!»— загалдели,

мне отлучением грозя,

как будто тайною владели —

как можно верить, как нельзя.

Но я сквозь внешнюю железность

у них внутри узрел червей.

Всегда в чужую душу лезут

за неимением своей.

О, лишь от страха монолитны

они, прогнившие давно.

Меняются митрополиты,

но вечно среднее звено.

И выбивали изощренно

попы, попята день за днем

наивность веры, как из чрева

ребенка, грязным сапогом.

И я учуял запах скверны,

проникший в самый идеал.

Всегда в предписанности веры

безверье тех, кто предписал.

И понял я: ложь исходила

не от ошибок испокон,

а от хоругвей, из кадила,

из глубины самих икон.

Служите службою исправной,

а я не с вамп — я убег.

Был раньше бог моею правдой,

но только правда — это бог!

Я ухожу в тебя, Россия,

жизнь за судьбу благодаря,

счастливый, вольный поп-расстрига

из лживого монастыря.

И я теперь на Лене боцман,

и хорошо мне здесь до слез,

и в отношенья мои с богом

здесь никакой не лезет пес.

Я верю в звезды, женщин, травы,

в штурвал и кореша плечо.

Я верю в Родину и правду...

На кой — во что-нибудь еще?!

Живые люди — мне иконы.

Я с работягами в ладу,

но я коленопреклоненно

им не молюсь. Я их люблю.

И с верой истинной, без выгод,

что есть, была и будет Русь,

когда никто меня не видит,

я потихонечку крещусь.

1967