* * *

Нет, не сухих прожилок мрамор синий,

Не роз вскипавших сладкие уста,

Крылатые глаза — твои, Богиня,

И пустота.

В столице Скифии дул ветр осенний,

И лишь музейный крохотный Эол

Узнал твое вторичное рожденье

Из пены толп.

Сановные граниты цепенели,

И разводили черные мосты.

Но ворох зорь на серые шинели

Метнула ты.

Я помню рык взыскующего зверя,

И зябкий мрамор средь бараньих шкур,

И причастившийся такой потери

Санкт–Петербург.

Какой же небожитель, в тучах кроясь,

Узлы зазубренным ножом рассек,

Чтоб нам остался только смятый пояс

И нежный снег?

Январь 1922