Метель в Массачусетсе

Виктории Швейцер

Снег идет -- идет уж который день.

Так метет, хоть черный пиджак надень.

Городок замело. Не видать полей.

Так бело, что не может быть белей.

Или -- может: на то и часы идут.

Но минут в них меньше, чем снега тут.

По ночам темнота, что всегда была

непроглядна, и та, как постель, бела.

Набери, дружок, этой вещи в горсть,

чтоб прикинуть, сколько от Бога верст --

мол, не зря пейзаж весь январь молил

раз дошло насчет даровых белил.

Будто вдруг у земли, что и так бедна,

под конец оказалась всего одна

сторона лица, одна щека.

На нее и пошли всех невест шелка.

Сильный снег летит с ледяной крупой.

Знать, вовсю разгулялся лихой слепой.

И чего ни коснется он, то само

превращается на глазах в бельмо.

Хоть приемник включить, чтоб он песни пел.

А не то тишина и сама -- пробел.

А письмо писать -- вид бумаги пыл

остужает, как дверь, что прикрыть забыл.

И раздеться нельзя догола, чтоб лечь.

Не рубаха бела, а покатость плеч.

Из-за них, поди, и идут полки

на тебя в стекле, закатив белки.

Эх, метет, метет. Не гляди в окно.

Там подарка ждет милосердный, но

мускулистый брат, пеленая глушь

в полотнище цвета прощенных душ.

1990, South Hadley