Ты пишешь письмо мне

Тревожен век.

И мне пришлось скитаться.

И четко в памяти моей

Глаза печального китайца

В подковах сомкнутых бровей.

Мы верим тем,

Кто выверен в печалях;

Я потому его и помню так,

Что подружились мы

И повстречались

За чашей круговых атак.

Да,

Никогда нам так не породниться,

Как под единым знаменем идей!

И в ногу шли:

Китаец желтолицый

И бледнолицый иудей.

Года летят,

Как зябкие синицы,

Как снег,

Как дымное кольцо,

И мне теперь почти что снится

Его раскосое лицо.

Года летят,

Как зябкие синицы,

Как конь летит из–под плетей!..

И мне теперь,

Пожалуй, только снится

Восторг атак на родине моей...

Мой друг живет на дальнем берегу,

На дальней Сунгари –

И это неизбежно, –

Но для него я строго берегу

Мою приятельскую нежность.

Я не скажу ему:

«Сюда, мой друг, скорей!»

Я не скажу,

Прекрасно понимая,

Что родину и матерей

Никто и никогда не забывает!

Но если крикнут боевые птицы

У сунгарийских грустных пустырей,

Сомкнутся вновь –

Китаец желтолицый

И бледнолицый иудей.

1943