Притча пророка Нафана

В венце и в порфире, и в ризе виссонной,

Внезапно покинув чертог благовонный,

Где смирна курилась в кадилах невольников,

Где яства дымились пред сонмом состольников

И в винах сверкали рубин и янтарь,

Где струны псалтирные славили бога,—

На кровлю чертога

Взошел псалмопевец и царь.

Взошел он — пред господом мира и брани

Воздеть покаянно могучие длани

За кровь, пролитую в борьбе с аммонитами,

Взошел примириться молитвой с убитыми —

По воле престолодержавной его

Стоял еще гибнувший окрест Раббава

Весь полк Иоава,

А брань началась ни с чего.

И к небу возвел он орлиное око

И долу склонил: перед взором далеко

Стремилася ввысь синева бесконечная,

И зрелась в ней Сила и Воля предвечная...

Смутился, вниз глянул — и дрогнул...

В саду,

Вся в огненных брызгах, что змейка речная,

Жена молодая,

Купаясь, плыла по пруду...

Ревниво поднявшись кругом вертограда,

Как евнух докучный, стояла ограда;

Ревнивей ограды, шатрами зелеными

Ливанские кедры срослись с кинамонами;

Маслина ветвями склойялася низ;

Все солнцем прогретое, ярко — цветное,

Сочилось алоэ,

И капал смолой кипарис.

Очей от купальщицы царь не отводит;

И вот она на берег смело выходит.

Тряхнула кудрями, что крыльями черными,

И капли посыпались крупными зернами

По гибкому стану и смуглым плечам;

Дрожат ее перси, как две голубицы;

Прильнули ресницы

К горячим и влажным щекам.

Рабыня ей стелет ковер пурпуровый,

Младые красы облекает в покровы,

На кудри льет мирра струю благовонную...

И царь посылает спросить приближенную:

«Кто женщина эта?» И молвит раба:

«Она от колена и рода Хеттии,

Супруга Урии,

Элиама дочь, Бэт — Шэба».

И близкие слуги, по царскому слову,

Красавицу вводят в ложницу цареву,

И только наутро, пред светлой денницею,

Еврейка рассталася с пышной ложницею

И вышла так тайно, как тайно вошла...

Но вскоре царя извещает: «К рабыне

Будь милостив ныне:

Под сердцем она понесла».

И ревностью сердце Давида вскипело;

Задумал он злое и темное дело...

Урию из стана позвал к себе лестию

И встретил дарами, почетом и честию,

И два дня Урия в дворце пировал;

На третий был снова с израильской ратью:

С ним царь, за печатью,

Письмо к Иоаву послал.

Написано было царем Иоаву:

«Приблизься немедля всем станом к Раббаву,

Но ближе всех прочих пред силою вражею

Пусть станет Урия с немногою стражею —

Ты прочь отступи и оставь одного:

Пусть будет он смят и задавлен врагами,

И пусть под мечами

Погибнет и стража его».

И вождь Иоав перед силою вражей

Поставил Урию с немногою стражей,

С мужами, в бою и на брани несмелыми,

А сам отступил перед первыми стрелами

К наметам и ставкам своим боевым.

И вышли из града толпой аммониты,

И были убиты

Урия и отроки с ним.

И горько жена по Урии рыдала,

Но вдовьего плача пора миновала,

И царь за женой посылает приспешников..

Да бог правосудный преследует грешников,

Порочное сердце во гневе разит

Под самою сенью царева чертога,

А господа бога

Прогневал собою Давид.

И бог вдохновляет Нафана — пророка...

Предстал сердцеведец пред царское око

И молвил: «Прийми от меня челобитную,

Яви мне всю правду свою неумытную

И суд изреки мне по правде своей,

Да буду наставлен моим господином...

Во граде едином

Знавал я двух неких мужей.

Один был богатый, другой был убогой...

И было добра у богатого много,

И стад и овец у него было множество,

А бедному труд, нищета и убожество

Достались на долю, и с нивы гнала

Его полуночь, а будила денница,

И только ягница

Одна у него и была.

Купил он ее и берег и лелеял;

Для ней и орал он, для ней он и сеял;

С его сыновьями росла и питалася,

Из чаши семейной его утолялася;

Как дочь, засыпала на лоне его;

Была ему так же любовна, как дети,

И не бы ло в свете

Дороже ему ничего...

Богатый, что лев пресыщенный в берлоге...

Но вот к нему путник заходит с дороги —

И жаль богачу уделить ото многого,

А силою взял он ягницу убогого,

Зарезать велел и подать на обед...

Что скажет владыка и как он рассудит?»

Давид: «И не будет,

И не было казни, и нет

Для этого мужа: кровь крови на муже!»

Нафан ему:

«Царь, поступаешь ты хуже!

Похитил у бедного радость единую

И пролил предательски кровь неповинную:

Урию поставил под вражеский меч

И силой жену его взводишь на ложе!

О боже мой, боже!

Где суд твой, и правда, и речь?

На нас и на чадах они, и над нами!..

Царь, бог возвещает моими устами:

Твое отроча, беззаконно рожденное,

Умрет беззаконно, как все беззаконное...

Тебя охраняя, и чтя, и любя,

Погиб от тебя же твой раб и твой воин...

Ты смерти достоин.

Но сын твой умрет за тебя».

И пал псалмопевец, рыдая, на ложе,

И к богу воззвал он:

«Помилуй мя, боже,

Помилуй! Зане я и прах и ничтожество,

Зане, милосердый, щедрот твоих множество

И милость твоя не скудеет вовек.

Суди же раба твоего благосклонно:

Зачат беззаконно,

Рожден во грехах человек.

Предстал перед суд твой всестрашный и правый

Твой раб недостойный, убийца лукавый:

Воздай мне за зло мое, боже, сторицею,

Казни, но наставь вездесущей десницею!

Наставь меня, боже, на правом пути,

Зерно упованья внедри в маловерце,

Очисти мне сердце,

Душевную тьму освети!»

И долго молил он, рыдая на ложе:

«Помилуй мя, боже, помилуй мя, боже!»

И сын его умер...

С тоской несказанною

Давид преклонился главою венчанною,

Но бог псалмопевца — царя и раба —

Простил, осенив его царское лоно...

Простил: Соломона

Царю родила Бэт — Шэба.