* * *

Я на то и рожден, чтоб взрывать ноздреватые скалы,

Посылать на Чукотку бочонки медовые дынь.

Дело в том, что меня в городские сады не пускали, –

Потому–то я пью, выпиваю глазами озерную синь.

Для меня три столетья садовой скамьи не хватало,

И меня не видала дубов узловатых толпа,

Осужденного чахнуть в горбатых и пыльных кварталах,

Где тряпье и чужая яичная скорлупа.

Есть такие минуты, когда совершенно излишни

Все слова, все запасы богатого языка.

Добрый день, соловей! Добрый день, почти черные вишни!

Здравствуй, запах глубокий гвоздики и табака!

1933