Опозоренный храм

Вот он перед нами, храм священный, древний,

Ставший балаганом, рынком и харчевней, -

Храм литературы, древле чтимый свято,

Где жрецами были гении когда-то...

Где светильник мысли разгорался ярко,

Где пылало чувство искренно и жарко,

С алтаря ж вздымалось, в стройном клире пенья,

Жертвенное пламя - пламя вдохновенья,

И поэт, в восторге, с свежими цветами,

Сердце нес для жертвы, полное мечтами...

Но угас светильник, лиры замолчали,

Гении исчезли и цветы увяли...

И в лоскутьях пестрых, гениям на смену,

Гаеры и фаты вылезли на сцену...

Всюду дряблой мысли тщетные усилья -

Как орел, подняться и, вороньи крылья

Распустив над миром, с высоты орлиной

Заблистать избитой, ржавою доктриной...

Но как быть вороне, так и есть ворона, -

Всё с чужого свиста, всё с чужого тона.

Что давно руками школьников измято -

Своего ж ни капли, напрокат всё взято...

Что давно уж стало пошло и избито,

Что давно уж в пятнах, ржавчиной покрыто,

Что назад лет двадцать новизной пленяло,

А теперь, как ветошь, сгнило, полиняло!..

Об одном и том же болтовня всё та же,

Что и попугаи затвердили даже, -

Детские проклятья сверженным кумирам,

Павшим идеалам, позабытым миром...

А наместо старых, в этой тьме унылой,

Новые не блещут благотворной силой!

Ветошь скудоумья фразою мишурной

Прикрывая нагло, в храм литературный -

Вон, толпой крикливой, лезут фарисеи

С краденым елеем к алтарю идеи.

Круглая бездарность, на ходулях стоя,

Корчит публициста, чуть что не героя...

Хам в боярской шапке сыплет, с видом ярым,

Грозные проклятья и хулу боярам...

Вон, врачи выходят важными стопами,

На челе ж их блещет: «Исцелитесь сами!»

Там сипит сатира остротой мещанской,

Здесь, под балалайку, слышен вой гражданский,

И нахально лезет рифмоплетов стая

В храм литературы, грамоте не зная, -

В храм литературы, в храм святой и древний,

Ставший балаганом, рынком и харчевней...