Письмо бронзовой русалке в Копенгаген

Я знаю Данию по сказкам Андерсена.

На бирже сказки сведены к нулю,

И я глазел, как происходит смена

Медвежьих шапок, верных королю.

Традиция! Я не вступаю в споры.

Пусть крутится, как век заведено,

В инерции не чувствуя опоры,

Истории твоей веретено.

Торги идут. И выручки неплохи.

Разменяны на доллары грехи.

Туристы — что?— назойливы, как блохи.

И я скакал подобием блохи.

Меня по Копенгагену крутила

Туда-сюда немыслимая прыть.

Мне времени, как видишь, не хватило

Наедине с тобой поговорить.

А так хотелось. Но, пугая взоры,

Отыскивая подходящий вид,

Неистовые щелкают затворы —

С тобою каждый сняться норовит.

Один на камень залезает смело.

Обнять тебя пытается другой.

А ведь тебе все это надоело,

И неудобно все-таки нагой.

Всех разогнал бы. Да нахальства нету.

Чужой закон, и — права тоже нет.

А может, разрешается поэту

Иметь с тобой какой-нибудь секрет?

Я новой встречей тихо душу грею.

Года в разлуке — грустные года.

Когда опять приеду — постарею.

Ты, бронзовая, — вечно молода.

Но выслушай: давай держать в секрете

Наш разговор для будущих времен.

Быть может, я — единственный на свете,

Отчаявшийся твой Пигмалион.

Медвежьих шапок неизбежна смена.

Торги идут. И с правдой спорит ложь.

Я буду ждать, листая Андерсена,

Когда ты снова в сказку уплывешь.

1958