День отдыха

Когда в июнь

          часов с восьми

жестокий

      врежется жасмин

тяжелой влажью

            веток,

тогда —

       настало лето.

Прольются

       волны молока,

пойдут

    листвою полыхать

каштанов ветви

            либо —

зареющие липы.

Тогда,

    куда бы ты ни шел,

шумит Москвы

         зеленый шелк,

цветков

     пучками вышит,

шумит,

    горит

       и дышит!

Не знаю, как

          и для кого,

но мне

    по пятидневкам

Нескучный

      машет рукавом,

зовет

    прохладным эхом;

и в полдень,

      в самую жару —

кисейный

       полог света —

скользят

      в Серебряном бору

седые тени

         с веток.

Как хорошо

         часов с пяти

забраться

       в тень густую!

В Москве —

        хоть шаром покати,

Москва

     тогда пустует.

И вдруг нахлынет

            пестрый гам

людским

    нестройным хором

и понесется

         по лугам,

по Воробьевым

            горам.

Мне хорошо с людьми,

                  когда

они спешат

        на отдых,

и плещет

       ласково вода

в борты

      бегущих лодок.

Мне хорошо,

       когда они,

размяв

   от ноши

         плечи,

разложат

     мирные огни

в голубоватый

           вечер.

А на окраинах

            уже,

по стыкам рельс

            хромая,—

чем вечер позже

              и свежей —

длинней

   ряды трамваев;

они

  настойчиво звенят,

зовут

   нетерпеливо

нести

   домой нас,

        как щенят,

усталых

     и счастливых.