Кремлевская стена

Тобой очам не надивиться,

когда, закатами увит,

на богатырской рукавице

ты — кровью вычервленный щит!

И эти царственные грани,

подъемля древний голос свой,

ведут мой дух в былые брани,

в разгул утехи громовой.

И мнится: к плачущему сыну

склонясь, лукавый Калита

поет грядущую былину

необоримого щита.

И мнится: шумною ратью

поем и цедим вино;

и все — крестовые братья,

и все — стоим за одно.

Но вдруг — в разгаре пирушки,

в ответ на далекий рев —

протяжно завоют пушки

с зеленых твоих валов.

И пурпур башни оближет,

ты встанешь — странно светла:

в тот миг мне горло пронижет

замолкнувшая стрела.