Феодосия

Юрию Герману

Когда я в мертвом городе искала

ту улицу, где были мы с тобой,

когда нашла – и всё же не узнала

……………

А сизый прах и ржавчина вокзала!

...Но был когда–то синий–синий день,

и душно пахло нефтью, и дрожала

седых акаций вычурная тень...

От шпал струился зной – стеклянный,

                             зримый, –

дышало море близкое, а друг,

уже чужой, но всё еще любимый,

не выпускал моих холодных рук.

Я знала: всё. Уже ни слов, ни споров,

ни милых встреч...

                И всё же будет год:

один из нас приедет в этот город

и всё, что было, вновь переживет.

Обдаст лицо блаженный воздух юга,

подкатит к горлу незабытый зной,

на берегу проступит облик друга –

неистребимой радости земной.

О, если б кто–то, вставший с нами рядом,

шепнул, к а к и е движутся года!

Ведь лишь теперь, на эти камни глядя,

я поняла, что значит – «никогда»,

что прошлого – и то на свете нет,

что нет твоих свидетелей отныне,

что к самому себе потерян след

для всех, прошедших зоною пустыни...

1935, 1947, Феодосия