Наш сад

Ты помнишь ли сиянье Петергофа,

дремучие петровские сады

и этот влажный лепет, бред и вздохи

всегда живой, хлопочущей воды?

Так много было здесь тепла и света,

что в городе зимою, в пору вьюг,

все мнилось мне: а в Петергофе — лето,

алмазный, синий праздничный июль.

Молчи,— увы! Волшебный сад изрублен,

мертвы источники с живой водой,

и праздник человечества поруган

свирепой чужеземною ордой.

...Но  мы пришли  к тебе, земная радость,—

тебя не вытоптать, не истребить.

Но мы пришли к тебе, стоящей рядом,

тысячеверстною дорогой битв.

Пришли — и, символом свершенной мести,

в знак человеческого торжества

воздвигнем  вновь,  на том  же самом  месте,

Самсона, раздирающего льва.

И вновь из пепла черного, отсюда,

где смерть  и  прах,  восстанет прежний сад.

Да будет так! Я твердо верю в чудо:

ты дал мне эту веру, Ленинград.

26 января 1944