Гомер

И. Кашежевой

Неважно, что Гомер был слеп.

А может, так и проще...

Когда стихи уже – как хлеб,

они вкусней на ощупь.

Когда строка в руке – как вещь,

а не туманный символ...

Гомер был слеп, и был он весь –

в словах произносимых.

В них все деянию равно.

В них нет игры и фальши.

В них то, что – там, давным–давно,

и то, что будет дальше.

Слепцу орали: – Замолчи!–

Но, не тупясь, не старясь,

стихи ломались, как мечи,

и все–таки остались.

Они пришли издалека,

шагнув из утра в утро,

позелененные слегка,

как бронзовая утварь.

Они – страннейшая из мер,

что в мир несем собою...

Гомер был слеп, и он умел

любить слепой любовью.

И мир, который он любил

чутьем неистребимым,

не черным был, не белым был,

а просто был любимым.

А в уши грохот войн гремел

и ветер смерти веял...

Но слепо утверждал Гомер

тот мир, в который верил.

...И мы, задорные певцы

любви, добра и веры,

порой такие же слепцы,

хотя и не Гомеры.

А жизнь сурова и трезва,

и – не переиначить!

Куда вы ломитесь, слова,

из глубины незрячей?

Из бездны белого листа,

из чистой, серебристой, –

юродивые, босота,

слепые бандуристы...

1970