Казань, весна, ХХ век

Мне вспомнился голос свирели

иль посвист таинственных птиц?

Я вижу цветенье сирени,

иль это фонтаны зажглись?

А это – девчонка-старушка?

Такое уж платье у ней –

из темного ситца... Послушь-ка,

что светит с-под ваших бровей?

Я будто бы в петлю ногами

попал и стою в стороне.

Куда вы? Наверное, к маме?

А может быть, лучше ко мне?

Мы вместе уедем на запад,

а может, на дальний восток.

Там кедры такие на запах –

трепещет душа, как листок!

Но девушка, словно бабуля,

сурово глядит на меня.

Ей черное платье в июле

жжет плечи... ах бедность моя!

Муар золотой и свистящий

метнуть бы мне милой к ногам.

Но я еще не настоящий –

я сам еще серенький, сам.

Но я обещаю, что буду

великим и сильным в стране!

Песцов тебе лучших добуду,

на белом приеду коне!

Девчонка идет, словно скачет,

по огненной юной земле.

И строгие очи не значат,

что насмерть отказано мне.

Трамвай озаряется звёздно,

и прям, как линеечка, путь.

Но вовсе еще нам не поздно

весь город вокруг повернуть...

И вовсе не поздно руками

поймать нам друг друга во тьме...

И вечер стучит каблучками.

И только любовь на уме.

2001