* * *

Моих былых грехов свидетель,

ко мне явился он домой.

Весь в инее, полураздетый,

стоит, кривясь, передо мной.

В кофтёнке женской, в шапке драной,

на кулаке наколок вязь.

Всё тот же смех его поганый,

всё также шея напряглась.

Ах, мне б его послать с порога,

но я прозрачнее стекла...

Мы с ним сидим и, ради бога,

пьём водку: – Хорошо пошла.

– Но мы, понятно, были дети...

Где взять ума нам в те года?

– Но рассказать про штуки эти...

– Да всё там чушь и ерунда.

– Но всё же рассказать не стоит?

– Не стоит. – Отодвинул стол,

он просит на похмелье «стольник».

Уходит. И опять пришеё.

Глядит свидетель прегрешений

с улыбкой мудрой, как Сократ.

Он просит денег, много денег,

но не богат я, не богат!

Мы снова вспоминаем смехом

проделки юности хмельной...

Он не уходит. Он приехал –

надолго. Может быть, домой.