В пальтишке старомодном, рыжем...

В пальтишке старомодном, рыжем

стояла ты в дверях ларька.

И ростом показалась ниже,

и обувь как у мужика.

Безжалостное разрушенье

красы почти что неземной

рождало тяжкое смущенье

во мне, застывшем пред тобой.

И зная, что любил когда-то

я свет твоих татарских глаз,

ты улыбнулась виновато,

что вот, мол, не убереглась.

Я обнял, мешкотно  сутулясь:

– Ну хоть бы изменилась ты!..

И на минуту вдруг вернулась

тень позабытой красоты.

1991