Дурак

Под липой пение ос,

Юная мать, пышная мать

В короне из желтых волос,

С глазами святой,

Пришла в тени почитать —

Но книжка в крапиве густой...

Трехлетняя дочь

Упрямо

Тянет чужого верзилу: «Прочь!

Не смей целовать мою маму!»

Семиклассник не слышит,

Прилип, как полип,

Тонет, трясется и пышет.

В смущеньи и гневе

Мать наклонилась за книжкой:

«Мальчишка!

При Еве!»

Встала, поправила складку

И дочке дала шоколадку.

Сладостен первый капкан!

Три блаженных недели,

Скрывая от всех, как артист,

Носил гимназист в проснувшемся теле

Эдем и вулкан.

Не веря губам и зубам,

До боли счастливый,

Впивался при лунном разливе

В полные губы...

Гигантские трубы,

Ликуя, звенели в висках,

Сердце в горячих тисках,

Толкаясь о складки тужурки,

Играло с хозяином в жмурки,—

Но ясно и чисто

Горели глаза гимназиста.

Вот и развязка:

Юная мать, пышная мать

Садится с дочкой в коляску —

Уезжает к какому–то мужу.

Склонилась мучительно–близко,

В глазах улыбка и стужа,

Из ладони белеет наружу —

Записка!

Под крышей, пластом,

Семиклассник лежит на диване

Вниз животом.

В тумане,

Пунцовый как мак,

Читает в шестнадцатый раз

Одинокое слово: «Дурак!»

И искры сверкают из глаз

Решительно, гордо и грозно.

Но поздно...

1913