Хитрости Сатурна, или Смерть в разных личинах

Сурова матерь тьмы, царица нощи темной,

       Седяща искони во храмине подземной

       На троне, из сухих составленном костей,

       Свод звучный топчуща обители теней

       И вместо скипетра железом искривленным

       Секуща вкруг себя туман паров гнилой,

       Которым твой престол весь зрится окруженным

       И сквозь который зрак синеет бледный твой!

       Се! -- от твоей стопы река снотворна льется

       И устьем четверным в мятежный мир влечется.

       Да в четырех странах вселенныя пройдет!

       Навислые брега, где кипарис растет,

       Бросают черну тень в нее с хребтов нагбенных,

       Не зефиры в нее, но из расселин темных,

       Где начинался ад, подземный дует дух

       И воет в глубине, смущая смертных слух.

       О мрачна смерть! -- ты здесь, конечно, пребываешь;

       Ты здесь ни солнечных красот не созерцаешь;

       Ни шлет сюда луна серебряный свой свет,

       Когда торжественно исходит меж планет;

       Скажи -- всегда ль ты к нам летишь средь тучи темной,

       Как, быстро вырвавшись из храмины подземной,

       Распростираешь в твердь селитряны крыле

       И, косу прековав в перун еще в земле,

       Удары гибельны с ужасным ревом мещешь

       И светом роковым над дольним миром блещешь?

       Всегда ли ты ревешь в чугунную гортань

       И там, где возгорит на ратном поле брань,

       Рыгаешь в голубом дыму свинец свистящий

       И рыцарско дробишь чело сквозь шлем блестящий?

       Всегда ли ты спешишь кинжал очам явить,

       На коем черна кровь кипящая курится?

       Нет, не всегда в твоей руке металл тот зрится,

       Которым ты стрижешь столь явно смертных нить.

       Богиня! -- пагубен твой смертным вид кровавый,

       Но пагубней еще им образ твой лукавый,

       Когда, переменив на нежны ласки гнев

       И тонко полотно батавское надев,

       Лежишь в пуховике, опрысканном духами,

       И манишь щеголя волшебными руками;

       Или сиреною исшедши из зыбей

       Для уловления со златом кораблей,

       Ты испускаешь глас, что в звуке сколь прекрасен,

       Столь внемлющим его смертелен и опасен;

       Иль, умащенные когда власы имев,

       Одежду, сшитую на нову стать, надев,

       Взяв в руку трость и пук цветов приткнувши к груди,

       Спешишь, где с нимфами распутны пляшут люди,

       Где в купле красота, где уст и взоров студ,

       Где Вакха рдяного эроты в хор влекут;

       Здесь, смерть! -- здесь ужас твой меж миртов хитро скрылся;

       Увы! -- любовный вздох во смертный претворился --

       Во слезы пук цветов, -- в кравую косу трость, --

       На кости сохнет плоть, -- иссунулася кость! --

       Цветы и порошки зловонной стали гнилью,

       Одежда вретищем, а нежно тело пылью.

       1789