Самсусам

Я Самсусам с продолгой бородой,

которая бурнее, чем у Бога.

Как музыкой, владею я бедой,

не выпуская горя из острога.

Ах, борода, ты, пенная дорога,

прикинулась пучиною седой.

Я Самсусам или Мафусаил?

На что теперь мои пригодны годы?

Я черною полынью напоил

уста сухие треснувшей природы,

пустынные великие уста.

Но взоры робки и пугливы, как олени.

Шагаю наугад, и, видно, неспроста

мне море пересохло по колени.

Да, пересохло, словно чья-то глотка,

а чаще дыбится, как чьим-то волосам,

и из вселенной, как из околотка,

не выехать, – зато я Самсусам.

Мелькает мимо лес олений и лосиный,

в осиновую горечь кол забит,

и, голосуя каждой волосиной,

пучина бороды отчаянно вопит.

И тонет в ней, всплеснув руками, память,

и дышат жаром жадные пески.

Не распрямить меня и не переупрямить,

и согнутый в дугу я буду самсусамить,

глотая собственные черствые куски.

Природины уста печально пересохли,

надтреснутые губы мне бубнят,

что надо, нежно распуская сопли,

ласкать ладонью крохотных ягнят.

На ласки много ли положено труда-то?

Скорми сусальный пряник чудесам,

Сусанна моется как молится глазам.

Сам корочку кусай! Пусть время бородато –

и Хрон с ним! А зато я Самсусам!

30 августа – 7 сентября 1970