Живым

Товарищ!

Прошу.

Слышишь!

Обещай!

Если когда-нибудь, после смерти,

Нам, футуристам, в драке измолотым,

Ассигнуют по смете

Столько-то золотом;

Глыбы собьют, на глыбы

Нас становить чугунных,

Нам говорить — «спасибо!»

Со всхлипом на многоточиях,

И прочая и прочая

О гегемонии гегегениев...

Товарищ!

Орни глоткой рабочей:

— Говорите короче!!

И ближнею ж ночью...

Клянись:

    Комсомольским билетом,

    Красенью губ,

    Кепкой,

    Заводским гудком

    И рукопожимом товарища —

Клянись

Ночью вложить динамитный патрон

Под каменный трон

Чугун — футуристов.

И с той, кто целует тебя,

Протанцуй

У столба гегегения.

    Швырь о-го-го, ха-ха-ха во взрыв,

    Пока летят каменья

    Вдребезги и навзрыд.

Товарищ!

Юнач!

Обещай!

    Если нашей строкой

    Будут бить как портновским аршином:

    — Учись! учись, такой-сякой!

    Куда прешь?

    Не сметь перечить великим теням.

    Не позволим! Врешь!

Товарищ!

Клянись

    Бровями сведенными в-чтооо?

    Боевым кулаком.

    Выстрелом сердца.

    Профсоюзом,

    Винтовкой

    И пятиконечной звездой.

Клянись!

    Нашей же книгой

    По черепу бить, бить, бить

До пробива

До мездры мозгов

Начетчика.

    Чтоб собственный выгиб

    Был жив и остер,

    Вали наши книги

    В костер!

Обещаешь?