Ни этот павильон хандры порфирородной...

Ни этот павильон хандры порфирородной

(Предел, поставленный тоске простонародной),

Где сладострастие и дымчатый агат,

А ныне — факелов потушенный обряд;

Ни в триумфальный год воздвигнутая арка,

Где лицемерен цвет намеренно не яркий;

Ни гладь зеленая бесчисленных запруд,

Ни желтый мох камней, как будто плесень руд,

На скудном севере далекий отблеск Рима,

Меня не повлекут назад необоримо.

Я тоже не пойду по траурным следам,

Где — «равнодушная к обидам и годам»

Обманутым стихом прославленная Расе

Стоит, довольная придворною удачей:

Помолодеть и ей внезапно довелось!

Отремонтирован ея «ужасный» нос

Ремесленным резцом; и выбелены раны,

Что накопили ей холодные туманы.

Я буду вспоминать, по новому скупой,

Тебя, избитую обыденной тропой,

Сочувствием вдовы, насмешкой балагура…

С рукой подпертою сидящую понуро.

Я вечер воскрешу и поглотят меня

Деревьев сумерки. Безумолчно звеня,

Пускай смешается с листвою многошумной

Гремучая струя и отдых мой бездумный.

1913. Царское Село