К князю Вяземскому (Нам славит древность Амфиона...)

Нам славит древность Амфиона:

От струн его могущих звона

Воздвигся город сам собой...

Правдоподобно, хоть и чудно.

Что древнему поэту трудно?

А нынче?.. Нынче век иной.

И в наши бедственные леты

Не только лирами поэты

Не строят новых городов,

Но сами часто без домов,

Богатым платят песнопеньем

За скудный угол чердака

И греются воображеньем

В виду пустого камелька.

О Амфион! благоговею!

Но, признаюсь, не сожалею,

Что дар твой: говорить стенам,

В наследство не достался нам.

Славнее говорить сердцам

И пробуждать в них чувства пламень,

Чем оживлять бездушный камень

И зданья лирой громоздить.

С тобой хочу я говорить,

Мой друг и брат по Аполлону!

Склонись к знакомой лиры звону;

Один в нас пламенеет жар;

Но мой удел на свете — струны,

А твой: и сладких песней дар

И пышные дары фортуны.

Послушай повести моей

(Здесь истина без украшенья):

Был пастырь, образец смиренья;

От самых юношеских дней

Святого алтаря служитель,

Он чистой жизнью оправдал

Все то, чем верных умилял

В Христовом храме как учитель;

Прихожан бедных тесный мир

Был подвигов его свидетель;

Невидимую добродетель

Его лишь тот, кто наг, иль сир,

Иль обречен был униженью,

Вдруг узнавал по облегченью

Тяжелыя судьбы своей.

Ему науки были чужды —

И нет в излишнем знанье нужды —

Он редкую между людей

В простой душе носил науку:

Страдальцу гибнущему руку

В благое время подавать.

Не знал он гордого искусства

Умы витийством поражать

И приводить в волненье чувства;

Но, друг, спроси у сироты:

Когда в одежде нищеты,

Потупя взоры торопливо,

Она стояла перед ним

С безмолвным бедствием своим,

Умел ли он красноречиво

В ней сердце к жизни оживлять

И мир сей страшный украшать

Надеждою на провиденье?

Спроси, умел ли в страшный час,

Когда лишь смерти слышен глас,

Лишь смерти слышно приближенье,

Он с робкой говорить душой

И, скрыв пред нею мир земной,

Являть пред нею мир небесный?

Как часто в угол неизвестный,

Где нищий с гладною семьей

От света и стыда скрывался,

Он неожиданный являлся

С святым даяньем богачей,

Растроганных его мольбою!..

Мой милый друг, его уж нет;

Судьба незапною рукою

Его в другой умчала свет,

Не дав свершить здесь полдороги;

Вдовы ж наследство: одр убогий,

На коем жизнь окончил он,

Да пепел хижины сгорелой,

Да плач семьи осиротелой...

Скажи, вотще ль их жалкий стон?

О нет! Он, землю покидая,

За чад своих не трепетал,

Верней, он в час последний знал,

Что их найдет рука святая

Не изменяющего нам;

Он добрым завещал сердцам

Сирот оставленных спасенье.

Сирот в семействе Бога нет!

Исполним доброго завет

И оправдаем провиденье!

7 ноября 1814