Пиршество Александра, или сила гармонии

По страшной битве той, где царь Персиды пал,

Оставя рать, венец и жизнь в кровавом поле,

Возвышен восседал,

В сиянье на престоле,

Красою бог, Филиппов сын.

Кругом - вождей и ратных чин;

Венцами роз главы увиты:

Венец есть дар тебе, сын брани знаменитый!

Таиса близ царя сидит,

Любовь очей, востока диво;

Как роза - юный цвет ланит,

И полон страсти взор стыдливый.

Блаженная чета!

Величие с красою!

Лишь бранному герою,

Лишь смелому в боях наградой красота!

И зрелся Тимотей среди поющих клира;

Летали персты по струнам;

Как вихорь, мощный звон стремился к небесам;

Звучала радостию лира.

От Зевса песнь ведет певец:

«О власть любви! Богов отец,

Свои покинув громы, с трона,

Под дивным образом дракона,

Нисходит в мир; дугами вьет

Огнечешуйчатый хребет;

В нем страсти пышет вожделенье;

К Олимпии летит, к грудям ее приник,

Обвил трикраты стан - и вот Зевесов лик!

Вот новый царь земле! Зевесово рожденье!»

И строй внимающих восторгов распален;

Клич шумный: царь наш бог! И стар и млад

     воспрянул.

И звучно: царь наш бог!- по сводам отзыв

     грянул.

  Царь славой упоен;

  Зрит звезды под стопою;

  И мыслит: он - Зевес;

  И движет он главою,

И мнит - подвигнул свод небес.

Хвалою Бахуса воспламенились струны:

«Грядет, грядет веселый бог,

Всегда прекрасный, вечно юный.

Звучи, кимвал; раздайся, рог;

Наш Бахус светлый, сановитый;

Как пурпур, пламенны ланиты;

Звучи, труба! грядет, грядет!

Из кубков пена с шумом бьет;

Кипит в ней пламень сладострастный.

Пей, воин! дар тебе сосуд.

  О, Вакха дар бесценный!

  Вином воспламененный,

Забудь, сын брани, бранный труд».

И царь, волнуем струн игрою,

В мечтах сзывает рати к бою;

Трикраты враг сраженный им сражен;

Трикраты пленный брошен в плен.

Певец зрит гнева пробужденье

В сверкании очей, во пламени ланит;

И небу и земле грозящу ярость зрит...

Он струны укротил; их заунывно пенье;

Едва ласкает слух задумчивый их глас,

И жалость на струнах смиренных родилась.

Он Дария поет: «Царь добрый! Царь великий!

Кто равен с ним?.. Но рок свой грозный суд

     послал;

  Он пал, он страшно пал;

  Нет Дария-владыки.

В кипящей зыблется крови;

От всех забыт в ужасной доле;

Нет в мире для него любви;

Хладеет на песчаном поле;

Где друг - глаза его смежить

И прахом сирую главу его покрыть?»

Сидел герой с поникшими очами;

Он мыслию прискорбной пробегал

Стези судьбы, играющей царями;

За вздохом вздох из груди вылетал,

И пролилась печаль его слезами.

И дивный песнопевец зрит,

Что жар любви уже горит

В душе, вкусившей сожаленья,-

И песнь взыграл он наслажденья:

«Проснись, лидийский брачный глас;

Проникни душу, пламень сладкий;

О витязь! жизнь - крылатый час;

Мы радость ловим здесь украдкой;

Летучей пены клуб златой,

Надутый пышно и пустой -

Вот честь, надменных душ забава;

Народам казнь героев слава.

Спеши быть счастлив, бог земной;

Таиса, цвет любви, с тобой;

К тебе ласкается очами;

В груди желанья тайный жар,

И дышит страсть ее устами.

Вкуси любовь - бессмертных дар».

Восстал от сонма клич, и своды восстенали:

«Хвала и честь любви! певцу хвала и честь!»

И полон сладостной печали,

Очей не может царь задумчивых отвесть

От девы, страстью распаленной;

Блажен своей тоской; что взгляд, то нежный

     вздох;

Горит и гаснет взор, желаньем напоенный,

И, томный, пал на грудь Таисы полубог.

Но струны грянули под сильными перстами,

Их страшный звон, как с треском падший гром;

Звучней, звучней... поднялся царь; кругом

Он бродит смутными очами;

Разрушен неги сладкий сон;

Исчезла прелесть вожделенья,

И слух его разит тяжелый, дикий стон:

«Сын брани, мщенья! мщенья!

Покорствуй гневу Эвменид;

Се девы казни! страшный вид!

Смотри! смотри! меж волосами

Их змеи страшные шипят,

Сверкают грозными очами,

Зияют, жалами блестят...

Но что? Там бледных теней лики;

Воздушный полк на облаках;

Несутся... светочи в руках;

Их грозен вид; их взоры дики;

То воины твои... сраженным в битве нет

Последней дани погребенья;

Пустынный вран их трупы рвет,

И воют: мщенья! мщенья!

Бежит от их огней пожар по небесам;

Бедой на Персеполь их гневны очи блещут;

Туда погибель мещут;

К мечам! Бойницы в прах! Огню и дом

     и храм!..»

И сонмы всколебались к брани;

На щит и меч упали длани;

И царь погибельный светильник воспалил.

О горе, Персеполь! грядет владыка сил;

Таиса, вождь герою,

Елена новая, зажжет другую Трою.

Так древней лиры глас - когда еще молчал

Органа мех чудесный -

Перстам послушный, оживлял

В душе восторг, и гнев, и чувства жар

     прелестный.

Но днесь другую жизнь гармонии дала

Сесилия, творец органа.

Бессмертным вымыслом художница слила

Протяжность с быстротой, звон лиры, гром

     тимпана

И пенье нежных флейт. О древних лет певец,

Клади к ее стопам заслуг твоих венец...

Но нет! вы равны вдохновеньем!

Им смертный к небу вознесен;

На землю ангел низведен

Ее чудесным сладкопеньем!

1812