А мы?

Над Римом царствовал Траян,

И славил Рим его правленье,

А на смиренных христиан

Возникло новое гоненье,

И вот - седого старика

Схватили; казнь его близка,

Он служит сам себе уликой:

Всё крест творит рукою он,

Когда на суд уж приведен

К богам империи великой.

Вот, говорят ему, наш храм

И жертвенник! Пред сим кумиром

Зажги обычный фимиам -

И будешь жив отпущен с миром.

«Нет, - отвечает, - не склонюсь

Пред вашим идолом главою

И от Христа не отрекусь;

Умру, но с верою живою!

Прочь, искушенье ада! Прочь,

Соблазна демонские сети!»

Вотще хотят жена и дети

Его упорство превозмочь,

И заливаются слезами,

И вопиют они, скорбя:

«Склонись - и жить останься с нами!

Ведь мы погибнем без тебя».

Не увлекаясь их речами,

Глух на родные голоса,

Стоит он, впалыми очами

Спокойно глядя в небеса.

Его чужие сожалеют,

О нем язычники скорбят,

Секиры ликторов коснеют

И делом казни не спешат.

Он был так добр! - Ему вполслуха

Толпа жужжит и вторит глухо:

«Склонись! Обряд лишь соверши -

Обряд! Исполни эту меру,

А там - какую хочешь веру

Питай во глубине души!»

- «Нет, - возразил он, - с мыслью дружны

Слова и действия мои:

На грудь кладу я крест наружный,

Зане я крест несу в груди.

Нет! Тот, кому в составе целом

Я предан весь душой и телом,

Учитель мой, Спаситель мой,

Мне завещал бороться с тьмой

Притворства, лжи и лицемерья.

Я - христианин; смерть мне - пир, -

И я у райского преддверья

Стою средь поднятых секир.

Тот обречен навеки аду,

Злой раб - не христианин тот,

Кто служит мертвому обряду

И с жертвой к идолу идет.

Приди, о смерть!» - И без боязни

Приял он муку смертной казни,

И, видя, как он умирал,

Как ясный взор его сиял

В последний миг надеждой смелой, -

Иной язычник закоснелый

Уже креститься замышлял.

А мы так много в сердце носим

Вседневной лжи, лукавой тьмы -

И никогда себя не спросим:

О люди! христиане ль мы?

Творя условные обряды,

Мы вдруг, за несколько монет,

Ото всего отречься рады,

Зане в нас убежденья нет,

-

И там, где правда просит дани

Во славу божьего креста,

У нас язык прилип к гортани

И сжаты хитрые уста.

1860