Дионисий и Филоксен

Вступает - на диво и смех Сиракузам -

Тиран Дионисий в служители музам:

Он лиру хватает, он пишет стихи;

Но музы не любят тиранов холодных, -

Творит он лишь груды рапсодий негодных,

Исполненных вялой, сухой чепухи.

Читает. В собранье все внемлют с боязнью.

Зевать запретил он под смертною казнью,

Лишь плакать дозволил, а те наконец

Зевоту с таким напряженьем глотают,

Что крупные слезы из глаз выступают,

И, видя те слезы, доволен певец.

Вот, думает, тронул! - Окончилось чтенье.

Кругом восклицанья, хвалы, одобренье:

«Прекрасно!» - И новый служитель камен,

Чтоб выслушать суд знатока просвещенный,

Зовет - и приходит к нему вдохновенный

Творец дифирамбов, поэт - Филоксен.

«Я снова взлетел на парнасские выси

И создал поэму, - сказал Дионисий. -

Прослушай - и мненья не скрой своего!»

И вот - он читает. Тот выслушал строго:

«Что? много ль красот и достоинств?» -

«Не много».

- «А! Ты недоволен. В темницу его!»

Сказал. Отвели Филоксена в темницу,

От взоров поэта сокрыли денницу,

И долго томился несчастный. Но вот

Свободу ему возвращают и снова

Зовут к Дионисию. «Слушай! Готова

Другая поэма, - тут бездна красот».

И новой поэмы, достоинством бедной,

Он слушает чтенье, измученный, бледный,

Мутятся глаза его, хочется спать.

Тот кончил. «Ну что? Хорошо ли?» - Ни слова

Ему Филоксен, - отвернулся сурово

И крикнул: «Эй! Стража! В темницу опять!»

1856