Московские цыганы

Хор готов. Вожатый ярый

Вышел; волю дал плечу:

Заиграло; вспыхнул старый!

Стал, моргнул, качнул гитарой,

Топнул, брякнул; – тише! чу!

Груша поёт: голосок упоительный

Тонкой серебряной нитью дрожит,

Как замирает он в неге мучительной...

Чу!.. Гром!.. Взрыв!.. Буря шумит.

Грянул хор, сверкнули брызги

От каскада голосов.

Пламя молний! Ветра взвизги!

Моря вой и шум лесов!

Град ударов звонкой сечи!

Перекрёстная гроза!

Огнь из уст! Из глаз картечи!

Пышут груди; ноют плечи;

Рыщут дикие глаза.

Вот запевает Лебедь – чародейка:

Звонкий напев её душу сквозит,

Льётся, как струйка, и вьётся, как змейка.

Ластится к сердцу и сладко язвит.

Чу!.. Свист!.. Вопль!.. Пожар трескучий!

Гармоническая брань!

То разинул хор гремучий

Полну бешеных созвучий

Раскалённую гортань!

Вот разгульный крик несётся:

«Мы живём среди полей!»

Весь в огне Илья трясётся,

Размахнётся, развернётся:

«Живо! Веселей!»

А вот «В тёмном лесе» - Матрёна колотит.

Колотит, молотит, кипит и дробит,

Кипит и колотит, дробит и молотит.

И вот – поднялась, и взвилась, и дрожит...

Врозь руками размахнула –

Хочет целый мир обнять.

Вот плывёт... скользит... вздрогнула,

Кости старые тряхнула,

Повернулась – да опять!

Чудо – ведьма ты, злодейка!

Вне себя Илья стучит,

Рвётся, свищет и кричит:

«Жизнь для нас - копейка!»

1843