Перед бокалами

Кубки наполнены. Пена, как младость,

Резвится шумно на гранях стекла.

Други! Какая ж внезапная радость

Нас на вакхический пир собрала?

Радость? - О нет! Если б с горнего неба

Луч её в сердце случайно запал -

Прочь все напитки, хотя бы нам Геба

Вышла поднесть олимпийский фиал!

Прочь! Не хотим! Оттолкнём её дружно!

Радостью дух наш да полнится весь!

Двух упоений сердцу не нужно;

Вкусу обидна преступная смесь.

Если ж кто может струёй виноградной,

Бурно - кипящей и искристо - хладной,

Радость усилить и, грудь пламеня,

Сердцу подбавить вящую сладость, -

Други! То бедная, жалкая радость;

Радость такая - горю родня.

Кубки высокие, полны шипенья,

Блещут, - и круг умножается наш.

Други! Ужели в бедах утешенья

Ищем мы ныне на празднике чаш?

Нет! - лютой горести зуб всегрызущий

Душу терзал бы средь оргии пуще.

Духа в печали вино не свежит:

Злая настигнет и злобно укусит,

Если кто в битве с судьбиною трусит

И малодушно за чашу бежит.

Сердцу покоя вином не воротишь:

Горе увидишь и в самом вине;

С каждою каплею горе проглотишь,

Выпьешь до капли, а горе на дне.

Над ж кто в страхе над жизненным морем

Дух врачевал свой кипучим клико, -

Други, поверьте, тот хвастал лишь горем,

Скорби не знал, не страдал глубоко.

нет! Мы не в радости, мы и не в горе

Действуем видно в сём дружном соборе:

Жизнь мы сухую сошлись окропить

и потому равнодушно, спокойно,

Так, как мужам средь беседы пристойно,

Будем степенно, обдуманно пить!

1847