Посещение

Как? и ночью нет покою!

Нет, уж это вон из рук!

Кто-то дерзкою рукою

Всё мне в двери стук да стук,

«Кто там?» - брызнув ярым взглядом,

Крикнул я, - и у дверей,

Вялый, заспанный, с докладом

Появился мой лакей.

«Кто там?» - «Женщина-с». - «Какая?»

- «Так - бабенка - ничего».

- «Что ей нужно? Молодая?»

- «Нет, уж так себе - того».

«Ну, впусти!» - Вошла, и села,

И беседу повела,

И неробко так глядела,

Словно званая была;

Словно старая знакомка,

Не сочтясь со мной в чинах,

Начала пускаться громко

В рассужденья о делах.

Речь вела она разумно

Про движенье и застой,

Только слишком вольнодумно...

«Э, голубушка, постой!

Понимаю». После стала

Порицать весь белый свет;

На судьбу свою роптала,

Что нигде ей ходу нет;

Говорила, что приюта

Нет ей в мире, нет житья,

Что везде гонима люто...

«А! - так вот что!» - думал я.

Вот сейчас же, верно, взбросит

Взор молящий к небесам

Да на бедность и попросит:

Откажу. Я беден сам.

Только - нет! Потом так твердо

На меня направя взор,

Посетительница гордо

Продолжала разговор.

Кто б такая?.. Не из граций,

И - конечно - не из муз!

Никаких рекомендаций!

Очень странно, признаюсь.

Хоть одета не по моде,

Но - пристойно, скважин нет,

Всё заветное в природе

Платьем взято под секрет.

Кто б такая? - Напоследок

(Кто ей дал на то права?)

Начала мне так и эдак

Сыпать резкие слова,

Хлещет бранью преобидной,

Словно градом с высоты:

Ты - такой, сякой, бесстыдный! -

И давай со мной на ты.

«Ну, беда мне: нажил гостью!»

Я уж смолк, глаза склоня, -

Ни гугу! - А та со злостью

Так и лезет на меня.

«Нет сомнения нисколько, -

Я размыслил, - как тут быть?

Сумасшедшая - и только!

Как мне бабу с рук-то сбыть?

Как спровадить? - Тут извольте

Дипломатику подвесть!»

Вот и начал я: «Позвольте...

То есть... с кем имею честь?..

Кто вы? Есть у вас родные?»

А она: «Мне бог - родня.

_Правда_ - имя мне; иные

Кличут _истиной_ меня».

«Вы себя принарядили, -

Не узнал вас оттого;

Прежде, кажется, ходили

Просто так - безо всего».

«Да, бывало мне привычно

Появляться в наготе,

Да сказали - неприлично!

Времена пошли не те.

Приоделась. Спорить с веком

Не хочу, а всё же - нет -

Не сошлась я с человеком,

Всё меня не любит свет.

Прежде многих гнула круто

При Великом я Петре,

И порою в виде шута

Появлялась при дворе.

Царь мою прощал мне дикость

И доволен был вполне.

Чем сильнее в ком великость,

Тем сильней любовь ко мне.

Говорю, бывало, грубо

И со злостью натощак, -

Многим было и не любо,

А терпели кое-как.

Ведь и нынче без уклонок

Правдолюбья полон царь,

Да уж свет стал больно тонок

И хитер - не то что встарь.

Уж к иным теперь и с лаской

Подойдешь - кричат: «Назад!»

Что тут делать? - Раз под маской

Забралась я в маскарад, -

И, под важностью пустою

Видя темные дела,

К господину со звездою

Там я с книксом подошла.

Он зевал, а тут от скуки

Обратился вмиг ко мне,

И дрожит, и жмет мне руки;

«Ah! Beau masque! Je te connais» {*}.

{* «Ax! Прекрасная маска!

Я тебя знаю» (франц.). - Ред.}

«Ты узнал меня, - я рада.

С откровенностью прямой

В пестрой свалке маскарада

Потолкуем, милый мой!

Правда - я. Со мной ты знался,

Обо мне ты хлопотал,

Как туда-сюда метался

Да бессилен был и мал.

А теперь, как вздул ты перья,

Что раскормленный петух,

Стал ты чужд ко мне доверья

И к моим намекам глух.

Обо мне где слово к речи,

Там ты мастер - ух какой -

Пожимать картинно плечи

Да помахивать рукой.

Здравствуй! Вот мы где столкнулись!

Тут я шепотом, тайком

Начала лишь... Отвернулись -

И пошли бочком, бочком.

Я к другому. То был тучный,

Ловкий, бойкий на язык

И весьма благополучный

Полновесный откупщик,

С виду добрый, круглолицый...

Хвать я под руку его

Да насчет винца с водицей...

Он смеется... «Ничего, -

Говорит, - такого рода

Это дельце... не могу...

Я-де нравственность народа

Этой штучкой берегу.

Я люблю мою отчизну, -

Говорит, - люблю я Русь;

Видя сплошь дороговизну,

Всё о бедных я пекусь.

Там сиротку, там вдовицу

Утешаю. Вот - вдвоем

Хочешь ехать за границу?

Едем! - Славно поживем».

«Бог с тобою! - говорю я. -

У меня в уме не то.

За границу не хочу я,

И тебе туда на что?

Ведь и здесь тебе знакома

Роскошь всех земных столиц.

За границу! - Ведь и дома

Ты выходишь из границ.

У тебя за чудом чудо,

Дом твой золотом горит».

- «Ну так что ж? А ты откуда

Здесь явилась?» - говорит,

«Да сейчас из кабака я,

Где ты много плутней ввел».

- «Тьфу! Несносная какая!

Убирайся ж!» -И пошел.

К звездоносцу-то лихому

Подошел и стал с ним в ряд.

Я потом к тому, к другому -

Нет, - и слушать не хотят:

Мы-де знаем эти сказки!

Подошла бы к одному,

Да кругом толпятся маски,

Нет и доступа к нему;

Те лишь прочь, уж те подскочут,

Те и те его хотят,

Рвут его, визжат, хохочут.

«Милый! Милый!» - говорят,

Это - нежный, легкокрылый

Друг веселья, скуки бич,

Был сын Курочкина милый,

Вечно милый Петр Ильич,

Между тем гроза висела

В черной туче надо мной, -

Те, кому я надоела,

Объяснились меж собой:

Так и так. Пошла огласка!

«Здесь, с другими зауряд,

Неприличная есть маска -

Надо вывесть, - говорят. --

Как змея с опасным жалом,

Здесь та маска с языком.

Надо вывесть со скандалом,

Сиречь - с полным торжеством,

Ишь, себя средь маскарада

Правдой дерзкая зовет!

Разыскать, разведать надо,

Где и как она живет».

Но по счастью, кров и пища

Мне менялись в день из дня,

Постоянного ж жилища

Не имелось у меня -

Не нашли. И рады были,

Что исчез мой в мире след,

И в газетах объявили:

«Успокойтесь! Правды нет;

Где-то без вести пропала,

Страхом быв поражена,

Так как прежде проживала

Всё без паспорта она

И при наглом самозванстве

Замечалась кое в чем,

Как-то: в пьянстве, и буянстве,

И шатании ночном.

Ныне - всё благополучно»,

Я ж тихонько здесь и там

Укрывалась где сподручно -

По каморкам, по углам.

Вижу - бал. Под ночи дымкой

Люди пляшут до зари.

Что ж мне так быть - нелюдимкой?

Повернулась - раз-два-три -

И на бал влетела мухой -

И, чтоб скуки избежать,

Над танцующей старухой

Завертясь, давай жужжать:

«Стыдно! Стыдно! Из танцорок

Вышла, вышла, - ей жужжу. -

С лишком сорок! С лишком сорок!

Стыдно! Стыдно! Всем скажу».

Мучу бедную старуху:

Чуть немного отлечу,

Да опять, опять ей к уху,

И опять застрекочу.

Та смутилась, побледнела.

Кавалер ей: «Ах! Ваш вид...

Что вдруг с вами?» - «Зашумело

Что-то в ухе, - говорит, -

Что-то скверное такое...

Ах, несносно! Дурно мне!»

Я ж, прервав жужжанье злое,

Поскорее - к стороне.

Подлетела к молодежи:

Дай послушаю, что тут!

И прислушалась: о боже!

О творец мой! Страшно лгут!

Лгут мужчины без границы, -

Ну, уж те на то пошли!

Как же дамы, как девицы -

Эти ангелы земли?..

Одного со мною пола!

В подражанье, верно, мне

Кое-что у них и голо, -

И как бойко лгут оне!

Лгут - и нет средь бальной речи

Откровенности следа:

Только груди, только плечи

Откровенны хоть куда!

Всюду сплетни, ковы, путы,

Лепет женской клеветы;

Платья ж пышно, пышно вздуты

Полнотою пустоты.

Ложь - в глазах, в рукопожатьях, -

Ложь - и шепотом, и вслух!

Там - ломбардный запах в платьях,

В бриллиантах тот же дух.

В том углу долгами пахнет,

В этом - взятками несет,

Там карман, тут совесть чахнет;

Всех змей роскоши сосет.

Вот сошлись в сторонке двое.

Разговор их: «Что вы? как?»

- «Ничего». - «Нет - что такое?

Вы невеселы». - «Да так -

Скучно! Денег нет, признаться».

- «На себя должны пенять, -

Вам бы чем-нибудь заняться!»

- «Нет, мне лучше бы занять».

Там - девицы. Шепот: «Нина!

Как ты ласкова к тому!..

Разве любишь? - Старичина!

Можно ль чувствовать к нему?..»

«Quelle idee, ma chere! {*} Он сходен

С чертом! Гадок! Вижу я -

Для любви уж он не годен,

А годился бы в мужья!»

{* «Какая мысль, моя дорогая!» (Франц.). - Ред.}

Тошно стало мне на бале, -

Всё обман, как погляжу, -

И давай летать по зале

Я с жужжаньем - жу-жу-жу, -

Зашумела что есть духу...

Тут поднялся ропот злой -

Закричали: «Выгнать муху!»

И вошел лакей с метлой.

Я ж, все тайны обнаружив, -

Между лент и марабу,

Между блонд, цветов и кружев

Поскорей - в камин, в трубу -

И на воздух! - И помчалась,

Проклиная эту ложь,

И потом где ни металась-

В разных видах всюду то ж.

Там в театр я залетела

И на сцену забралась,

Да Шекспиром так взгремела,

Что вся зала потряслась.

Что же пользы? - Огневая

Без следов прошла гроза, -

Тот при выходе, зевая,

Протирал себе глаза,

Тот чихнул: стихом гигантским

Как Шекспир в него метал,

Он ему лишь, как шампанским,

Только нос пощекотал.

И любви моей и дружбы,

Словно тяжкого креста,

Все бегут. Искала службы, -

Не даются мне места.

Обращалась и к вельможам,

Говорят: «На этот раз

Вас принять к себе не можем;

Мы совсем не знаем вас.

Эдак бродят и беглянки!

Вы во что б пошли скорей?»

Говорю: «Хоть в гувернантки -

К воспитанию детей».

«А! Вы разве иностранка?»

- «Нет, мой край - и здесь, и там».

- «Что же вы за гувернантка?

Как детей доверить вам?

Вы б учили жить их в свете

По каким же образцам?»

- «Я б старалась-де, чтоб дети

Не подобились отцам».

«А! Так вот вы как хотите!

Люди! Эй!» - Пошел трезвон.

Раскричались: «Прогоните

Эту бешеную вон!»

Убралась. Потом попала

Я за дерзость в съезжий дом

И везде перебывала -

И в суде, и под судом.

Там - продажность, там - интриги, -

Всех язвят слова мои;

Я совалась уж и в книги,

И в журнальные статьи.

Прежде «Стой, - кричали, - дура!»

А теперь коё-куда

Благородная цензура

Пропускает иногда.

Место есть мне и в законе,

И в евангельских чертах,

Место - с кесарем на троне,

Место - в мыслях и словах.

Эта сфера мне готова,

Дальше ж, как ни стерегу -

Ни из мысли, ни из слова

В жизнь ворваться не могу;

Не могу вломиться в дело:

Не пускают. Тьма преград!

Всех нечестье одолело,

В деле правды не хотят.

Против этой лжи проклятой,

Чтоб пройти между теснин, -

Нужен мощный мне ходатай,

Нужен крепкий гражданин».

«От меня чего ж ты хочешь? -

Наконец я вопросил. -

Ждешь чего? О чем хлопочешь?

У меня не много сил.

Если бедный стихотворец

И пойдет, в твой рог трубя,

Воевать - он ратоборец

Ненадежный за тебя.

Он дороги не прорубит

Сквозь дремучий лес тебе,

А себя лишь только сгубит,

Наживет врагов себе.

Закричат: «Да он - несносный!

Он мутит наш мирный век,

На беду - звонкоголосный,

Беспокойный человек!»

Ты всё рвешься в безграничность,

Если ж нет тебе границ -

Ты как раз заденешь личность,

А коснись-ка только лиц!

И меня с тобой прогонят,

И меня с тобой убьют,

И с тобою похоронят,

Память вечную споют.

Мир на нас восстанет целый:

Он ведь лжи могучий сын.

На Руси твой голос смелый

Царь лишь выдержит один -

Оттого что, в высшей доле,

Рыцарь божьей правоты -

Он на царственном престоле

И высок и прям, как ты.

Не зови ж меня к тревогам!

Поздно! Дай мне отдохнуть!

Спать хочу я. С богом! С богом!

Отправляйся! Добрый путь!

Если ж хочешь - в извещенье,

Как с тобой я речь держу,

О твоем я посещенье

Добрым людям расскажу».

1857