* * *

Зима стояла в декабре

совсем не шутки ради:

снег на шоссе и во дворе,

в Москве и Ленинграде.

Как белых – в шахматах – успех,

как длительное чудо,

летал повсюду белый снег,

лежал себе повсюду.

Похорошела сразу ель,

мороз трещал, как надо,

почти что целых пять недель,

с походом три декады.

И я всю эту смену дней

с великою охотой

в закрытой комнате моей

без отдыху работал.

Однажды мимо в поздний срок

дорогой недалёкой

проехал Пушкина возок…

Рысак проёкал Блока.

А вслед за ними (хоть темно,

но, кажется, поближе)

Владим Владимыч на «рено»

проехал из Парижа.

Но вот уже, как в горле ком,

с какой-нибудь попойки

промчалась шумно с ямщиком

есенинская тройка.

Неся набор шутливых слов

и узенькую шпагу,

прошёл задумчиво Светлов

своим неспешным шагом.

И сквозь позёмку и метель,

как музыки начало,

вдали Мартынова свирель

возлюбленно звучала.

Зима дымилась на заре,

светлея и крепчая.

Я начал книгу в декабре

и в декабре кончаю.

1967